Митинг-реквием «Курган бессмертия», посвященный семидесятой годовщине трагической гибели узников Ленинского гетто, прошел 14 августа в агрогородке Ленин – в день, когда в 1942 году почти две тысячи евреев были бездушно расстреляны немецкими оккупантами. В этом году на митинг из Израиля приехал Борис Гинзбург, бывший житель местечка Ленин, узник Ленинского гетто, концлагеря в Ганцевичах, чудом спасшийся, впоследствии мстивший врагу в составе партизанского отряда.

…В 1973 году на могиле расстрелянных узников Ленинского гетто была установлена стела, замененная в 1989 году на памятник-скульптуру «Скорбящая мать». Именно сюда в минувшую пятницу первым делом пришли Борис Гинзбург, представители районной и местной власти, бывшие и теперешние жители Ленина. К подножию памятника, установленного на месте гибели евреев, они возложили венки, зажгли свечи, минутой молчания почтили память тех, кого уже нет…
Скорбь в душах живых… Вечная память невинно убитым…
В Ленинском молодежном центре культуры, куда переместилось мероприятие из-за дождливой погоды, вспоминали годы войны. Свое отношение к еврейскому населению местечка Ленин фашистские оккупанты продемонстрировали в конце июля 1941 года. По приказу Гитлера все евреи должны жить и работать на великую Германию по правилам гетто: полная изоляция от местного населения, обязательное ношение желтых лат, комендантский час с наступлением темноты, безвозмездное и беспрекословное выполнение всех принудительных работ. Также евреям было запрещено пользоваться освещением и ходить по тротуарам. Уже издалека евреи были обязаны снимать головной убор перед немцами и «бобиками» (так в народе прозвали полицаев). В случае малейшего неповиновения – смертельная расправа.
14 августа 1942 фашисты провели первую массовую карательную акцию. Свидетелем тех страшных событий был Иван Косак, который и сейчас проживает в Ленине. Во время митинга Иван Федорович поделился воспоминаниями о страшном дне казни: «Немцы с первого дня, как пришли в нашу деревню, грабили людей, забирали скот. Евреев согнали в гетто, которое располагалось в переулке по улице Садовой – это была большая территория, обтянутая проволокой. Долго они там жили. А в тот день, 14 августа, их стали группами водить на расстрел. Полиции это не доверяли, сами немцы водили. И к горке никого не подпускали. Издалека были слышны автоматные выстрелы. Живые и мертвые падали в яму. На ночь ее не засыпали – земля дребезжала, пенилась от крови. Сумели выбраться из нее трое. Засыпали яму только на вторые сутки…».
Сохранились воспоминания о дне казни и Ульяны Наумович: «Утром 14 августа я вышла доить корову, слышу со стороны гетто – стоны, крики, плач. По улице потянулась жуткая толпа несчастных, люди в отчаянии, кричат – волосы на голове шевелятся… Там, возле ямы, их сначала всех раздевали, потом уже расстреливали. Мертвые падали на раненых и наоборот. Ближе к обеду все стихло. Ров посыпали тальком…»
Слова благодарности представителям власти и всем собравшимся высказал Борис Гинзбург – за память, которую свято хранят на ленинской земле. В свои неполных 89 он счел святым долгом в этот день прилететь из Израиля, чтобы в очередной раз поклониться памяти погибших. «Я поставил себе цель – быть здесь в этот день, — говорил Борис Иосифович со сцены. — Я не нарадуюсь сегодня красотой этой страны, родного поселка. Я рад подышать этим воздухом… Буду стараться жить и приезжать сюда еще». Борис Гинзбург поведал и о своей жизни в годы войны. Он в числе других евреев был в Ленинском гетто. После его и других трудоспособных мужчин в возрасте до 60 лет направили в концлагерь города Ганцевичи. Концентрационный лагерь в Ганцевичах располагался в старом здании гостиницы и в близлежащих домах.
— Нас конвоировали полицаи, их было в разы меньше, нежели нас. Мы могли бы уничтожить охрану и совершить побег. Но что будет с нашими семьями, которые остались в гетто, если мы предпримем активные действия и уйдем в побег? Никто не хотел принести горе своим семьям и стать причиной их неминуемой гибели. Это и было главной причиной, которая сдержала нас от побега…
14-го августа, к вечеру, после возвращения с работ, мы узнали, что сегодня утром немцы убили всех наших родных, оставшихся в местечке Ленин. Мы поняли, что и наша гибель неминуема, потому приняли решение о немедленном побеге. Бежали на рывок, все сразу кинулись на ворота и заграждения, группами побежали в стороны. Немцы и полицаи в первые минуты от неожиданности были растеряны. Естественно, многих узников сразу же взяли. Многие погибли, перебегая через полотно железной дороги, которая усиленно охранялась. Мы же с одноклассником Григорием Иссерсом (он умер два года назад), его младшим братом, и портным Шлягером, зятем строителя Кравца, добравшись до первых кустов, поняли: нужно искать партизан, а идти следует лесом. В населенных пунктах, на хуторах мирные жители иногда давали еду. Через несколько дней пути мы столкнулись с партизанами. Это было отделение бойцов из отряда имени Н.Т. Шиша…
В составе отряда имени Николая Шиша, который впоследствии был переименован в отряд им. Калинина бригады им. Молотова Пинского партизанского соединения, и стал мстить врагу Борис Гинзбург. Еще дважды попадал в руки к немцам. При штурме Риги был тяжело ранен. Но это только усиливало ненависть к врагу. «Я должен дойти до Берлина!», — убеждал себя и других Гинзбург. И дошел. Свою роспись камушком поставил на здании рейхстага. А когда двинулись на Прагу, пришла весть о победе. Радость – не передать словами: солдаты танцевали, целовались, обнимали друг друга…
Мирная жизнь Бориса Иосифовича проходила в Волковыске, где он женился и долгое время работал на руководящих должностях. Сегодня он живет в Израиле, но ни в коем случае не забывает малую родину, подвиг наших людей, живых и погибших, в годы страшной войны…
В память о мертвых – минута молчания, подвигу ветеранов Великой Отечественной войны – слава. Об этом не раз звучало из уст участников концерта-реквиема, подготовленного на высоком уровне Житковичским городским центром культуры.
Светлана СЕВОСТЬЯНОВА.