К слову, преступники, чьи дела рассматривали в Гомеле, избежали высшей меры наказания, поскольку 26 мая 1947 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР

«Об отмене смертной казни».

В нашем областном центре открытые заседания трибунал Белорусского округа под председательством полковника юстиции Сахарова проводил в тогдашнем клубе железно­дорожников имени Ленина. Перед судом предстали 16 нацистов, 11 из них – офицеры и солдаты 110-й пехотной немецкой дивизии. Судебный процесс имел огромный резонанс. Каждое заседание подробно описывали в те дни журналисты «Гомельскай праўды». Публикации сохранились до сих пор, мы приводим лишь некоторые, самые сильные строки из репортажей. Читать материалы 1947 года под общей рубрикой «Заметки из зала суда» иногда просто невозможно – сердце сжимается от боли и сострадания.

Свидетелями бесчинств, которые дали свои показания, стали прибывшие в Гомель жители белорусских и российских населенных пунктов.

Ежедневно в так называемом Гомельском центральном пересыльном пункте уничтожалось от 300 до тысячи человек. Цифры кажутся невероятными, но это факт: гитлеровцы не щадили ни детей, ни женщин, ни стариков. На территории современной Гомельщины немецко-фашистские захватчики убили и замучили более 160 тысяч мирных советских граждан и военнопленных.

На рабский труд в Германию угнали около 19 тысяч человек. Что уж говорить про десятки крупнейших предприятий, которые были уничтожены до основания вместе со зданиями школ, техникумов, театров и больниц.

Не оставили в покое и колхозы, где сожгли свыше 20 тысяч жилых домов и других строений, захватили ценное имущество и продовольствие, более 300 тысяч лошадей, коров, свиней и овец.

Цифры, которые приводятся на страницах «Гомельскай праўды» тех лет в очередной раз доказывают: то, что оккупанты называли «новым порядком», по факту террористический режим грабежей и организованного массового уничтожения советских граждан.

Генерал-лейтенант Эбергард Куровски – один из тех, кто находился в 1947-м на скамье подсудимых в Гомеле, несколько материалов с подробностями его допроса было напечатано в нашей газете. В 1941 году он уничтожил Истру Московской области: грабил, убивал мирных граждан, поджигал памятники архитектуры. Вместе с напарниками останавливал людей на улице, заставлял снимать теплую одежду и расстреливал их на месте. Городок был уничтожен полностью. В 1943-м Куровски дослужился до командира дивизии, в ноябре того же года проводил карательные операции на Рогачевщине, а в декабре руководил сожжением деревни Турск вместе с жителями. Одна из его основных задач – создание так называемых мертвых зон: если перевести на русский, то выжженных дотла и опустошенных территорий.

Признался Куровски и в создании четырех лагерей смерти в районе Озаричей. На страницах газеты сообщается, что в них содержалось свыше 9 тысяч человек, в большинстве своем старики, женщины, дети. Они располагались на земле, в грязи, испытывали голод и холод, заражались тифом.

Информацию подтвердил во время дачи показаний и генерал-майор Гюнтер Кламт, по приказу которого был разрушен Жлобин. Местных жителей отправили в Озаричский лагерь смерти, а чтобы заглушить стоны и крики обреченных на заключение, Кламт приказал включить на привокзальной площади репродукторы, транс­лировавшие марши и песни на полную громкость.

Военным трибуналом Белорусского военного округа в Гомеле были осуждены также шоферы газвагенов – мобильных газовых камер – Герике Гейнц и Грундман Эрих. Подсудимые убивали мирных граждан под видом перевоза из одной точки в другую. По дороге пассажиров удушили отработанными газами душегубки. Так каждый из них убил не меньше 10 тысяч человек.

Из показаний Герике Гейн­ца: «Душегубка – это большая машина, в которую обычно грузили до 60 человек. Стены в середине обиты цинковым железом. Двери закрывались наглухо. Газ поступал из мотора внутрь, где были люди, таким образом они погибали по пути. Мы грузили женщин, стариков и детей на станции Минск и везли по Могилевскому шоссе, примерно шесть километров и там выгружали трупы в большой ров».

В свою очередь Грундман Эрих сообщил, что ежедневно одновременно работало до трех душегубок, сам же он совершал не менее четырех рейсов в день. Водителем он служил как на белорусской, так и на российской территории.

«С бегающими глазами, втянув шею и согнувшись в три погибели, называет он цифры задушенных им» – так описывали журналисты «Гомельскай праўды» подсудимых душегубов.

О злодеяних гитлеровцев на судебных заседаниях рассказали многочисленные свидетели. Вот что зафиксировано со слов Ливанского, он поведал об издевательствах в лагере для военнопленных: «Из гомельского лагеря военнопленных ежедневно вывозились сотни трупов. В тридцати метрах от моего дома немцы зарыли две с половиной тысячи трупов. Неподалеку был огромный ров, где гитлеровцы закопали 55 тысяч трупов замученных ими военнопленных.

[…] На моих глазах прибыл эшелон военнопленных из Брянска. Когда советских военнопленных выгрузили, шесть больных немного отстали от колонны. На них накинулись немецкие конвоиры и прикладами забили до смерти. Трупы не разрешали убирать с улицы три дня».

Перечитывать жуткие страницы Озаричских лагерей смерти – лишний раз терзать сердце. И все-таки нельзя забывать преступления, совершенные нацистами. Вот что вспомнил на заседании суда свидетель Н. Сотников: «…По пути в лагерь был очевидцем, как одна женщина вышла из колонны, чтобы напиться воды из ямы, выбитой на дороге полозьями от саней. К ней подошел немецкий конвоир, схватил ее за голову, наклонил в воду и держал до того времени, пока она не захлебнулась. Вся дорога к лагерям была усеяна трупами. У самих лагерей они лежали штабелями, как дрова. Когда Советская армия стала приближаться, немцы стали расстреливать за каждого немецкого солдата, убитого на фронте, по 15 заключенных».

Шокирующие факты приводит на суде А. Диглевич: «В 1942 году в Октябрьском районе Бобруйской области оккупанты расстреляли и сожгли заживо 17 тысяч человек. У всех погибших были отрублены мизинцы на левой руке и свезены в Бобруйскую комендатуру, как… «доказательство».

Все 16 подсудимых 20 декабря 1947 года были признаны виновными в преступлениях, предусмотренных статьей I Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 года, приговорены к заключению в исправительно-трудовых лагерях сроком  на 25 лет каждого. Однако два генерала 110-й пехотной дивизии 6 октября 1955 года были освобож­дены и репатриированы.

У преступлений военного времени нет срока давности. Не стоит об этом забывать.