Приказ для группы красноармейца Ефрема Ранчинского был четкий. Покинуть грубокий тыл противника и выйти на соединение с наступающими частями Красной армии. Отряд специального назначения уже два года громил оккупантов на захваченной территории. Только на счету минера Ефрема Ранчинского было более 20 уничтоженных гитлеровцев и полицаев. Он лично подорвал 800 метров железнодорожного полотна, взял в плен одного важного «языка». Теперь нужно было вернуться к своим. Но этот путь выдался нелегким. Буквально перед линией фронта отряд попал в окружение, завязался бой. Командир ранен, боеприпасы на исходе, ситуация безвыходная, тогда-то уроженец деревни Бронислав и принял командование на себя. Их оставалось всего трое и для фашистов захватить в плен диверсантов было бы желанным трофеем. Одно не учли враги, сражаться им пришлось со спецназом, у которых автоматы — лишь рабочий инструмент, а оружие — они сами. Прорвавшись к своим, Ефрем Ранчинский не только вывел группу, но и вынес на плечах раненого командира.  За тот бой, в октябре 1943-го, красноармеец 14–го отдельного гвардейского батальона минеров был удостоен одной из высших наград СССР — ордена Красного Знамени, награды редкой для рядового бойца.

Семья Ранчинских, из деревни Бронислав, среди спецпереселенцев оказалась не случайно. Один из братьев Ефрема перешел советско-польскую границу. За такой поступок всю семью должны были не просто выслать, а выписать билет в один конец. Но не в этом случае. Это было всего лишь одним звеном в цепи спецоперации по внедрению его брата в разведывательную сеть на территории Польши. Конечно, семью переселили, но не на голое место, а в поселок Санцыбино Архангельской области, где 17 летний Ефрем, вместе с отцом, пошли сразу работать в местный леспромхоз. Там он и проработал до призыва в армию. Нашему земляку повезло не оказаться в пекле Советско-Финской войны, ведь именно тогда оборонительную линию Маннергейма буквально руками прорывали инженерно-саперные части, в которых он нес службу. Но свою чашу военного лихолетья будущий орденоносец испил уже на другой войне.

Спустя два месяца после нападения гитлеровской Германии Ефрем Ранчинский уже находился в действующей армии, в составе 58 саперного батальона.

Осенью и зимой 41-го для подразделений саперов были самыми трагическими месяцами. Они не только возводили оборонительные укрепления, создавали заграждения на путях возможного продвижения танков противника, но и непосредственно участвовали в арьергардных боях с захватчиками. Тем более на подступах к Москве. И сразу же после того, как противник был отброшен от столицы, будущий боец отряда специального назначения был переведен в 5-ю отдельную гвардейскую бригаду.

Если на этапе отбора в их отряды была допущена ошибка, обучение уже не имело смысла. Ведь задачи, которые предстояло выполнять, находились на вражеской территории.

Красноармеец быстро усвоил, что побеждает не тот, кто стреляет первым, а тот, кто первым попадает. И за пробелы в огневой подготовке оценку «неуд» в бою ставит пуля противника. Кроме этого учили до автоматизма владению холодным оружием, установке и изготовлению «кустарных» мин, устройстве засад и прочим премудростям диверсионной работы, а также прыжкам с парашютом. Ведь по другому попасть в глубокий тыл было не возможно. Так началась партизанская эпопея Ефрема Григорьевича Ранчинского.

Два долгих года особая группа вела подрывную деятельность на территории Витебской, Калининской и Ленинградской областей.

Из наградного листа: «Ранчинский Е. Г. участвовал в 22-х тяжелых боях с немецкими оккупантами, в которых личной храбростью увлекал бойцов, что решало исход боя».

А захват важного «языка» стал отдельной строкой в биографии. Ведь сведения, которые были переданы за линию фронта оказались очень важными.

Партизаны уничтожали мосты, склады с оружием, посты, совершали диверсии на железных дорогах. Кроме боев и налетов на вражеские гарнизоны, партизаны занимались разведкой, отслеживали перемещения войск, докладывали в штаб фронта обстановку в районе и давали рекомендации по организации разведки, сообщали данные о предателях, а иногда и сами производили суд и расправу. Они сообщали данные о фашистской обороне. И такие действия по достоинству были оценены командованием. Кроме ордена Красного Знамени, Ефрема Ранчинского поощрили двух(!) месячным отпуском. Тоже, можно сказать, случай небывалый. Красноармеец так и приехал к родителям в партизанском обличье – папахе с красной лентой и в полушубке.

Затем снова фронт, но уже в составе саперных штурмовых частей. Только в 1944 году его нашла заслуженная награда — медаль «За оборону Москвы». А к этому времени впереди была Пруссия и Кенигсберг.

Из наградного листа: «Младший сержант Ранчинский Е. Г. вместе со своим отделением при наведении переправы через реку Ангерап на протяжении двух часов, находясь по грудь в ледяной воде и под минометным обстрелом, досрочно выполнил поставленную задачу».

Именно за этот подвиг его грудь украсила медаль «За Отвагу».

В это же время 3-й белорусский фронт вплотную приближался к Кёнигсбергу, казалось бы, последнему оплоту фашистов в Пруссии. Поэтому работы у саперов штурмовиков, которые, не без скромности говоря, и раскололи этот «крепкий орешек». К 9 апреля 1945 года, после кровопролитных боев, город был взят. Но фронтовой путь, уже сержанта Ранчинского, на этом не закончился.  Впереди была десантная операция во время штурма Пиллау.

Из наградного листа: «Руководя понтоном, гвардии сержант Ранчинский, под непрерывным вражеским огнем совершил 10 рейсов через морской канал, при пробитии понтона сумел заделать пробоину и не позволил плав»»средству затонуть. Одновременно оказал помощь раненному бойцу его отделения».

Так у Ефрема Григорьевича появился еще одни орден, в этот раз «Красной Звезды». Но лучшей наградой стало долгожданное известие о победе над врагом.

Но служба продолжалась, и 24 июня 1945 года орденоносец был удостоен еще одной награды — принять участие в параде Победы на Красной Площади в г. Москва

Еще целый год сапер служил на территории родной Беларуси, теперь уже освобождал землю от смертельных зарядов. А после демобилизации первым из семьи, кто вернулся, спустя 13 лет, в д. Бронислав.

Как и в Архангельской области, свою трудовую деятельность он связал с лесной отраслью. Сразу на Туровском сплавном участке, а после строительства поселка Хвоенск в местном лесопункте Туровского леспромхоза. Женился и воспитал троих сыновей и дочь. Ветерана не стало в 1993 году. Но, благодаря его ратному подвигу, он  внес бесценный вклад в дело общей Победы.