Лавочка, спящий на ней нетрезвый человек, вокруг которого суетятся врачи, неподалеку машина скорой помощи… Знакомая картина? Уверена, каждый из нас видел ее хотя бы раз в жизни. Для бригад же «неотложки» «пьяные» вызовы, увы, суровая реальность… Точнее, каждый пятый вызов именно такой. А их только на пульт диспетчера столичной «скорой» поступает порядка 1800 в день и около 600 тысяч в год. Медики спешат ко всем одинаково. И очень обидно, когда из-за выезда к пациенту, который, как говорят, лыка не вяжет, может оборваться чья-то жизнь. Во сколько обходится государству лечение таких «больных» и можно ли снизить количество таких вызовов, узнавала корреспондент «Р».

Вместо больницы — вытрезвитель

Отправляюсь на столичную подстанцию № 4 Минской городской станции скорой медицинской помощи. Хочу узнать, сколько раз в день зовут помочь беспробудным пьяницам. И первый такой вызов в 13.00. На скамейке остановочного пункта лежит мужчина. Что с ним — неизвестно. «Скорую» вызвал случайный прохожий. На место выезжаем с фельдшерами линейной бригады Ириной Плахотник и Ольгой Сухобай.

— Мы пока не знаем, в каком состоянии человек, — объясняет Ирина. — Приедем, осмотрим его и решим, что делать. Он может быть нетрезвым.

До остановки на пересечении улиц Волгоградской и Якуба Коласа долетаем минут за пять. Под ее навесом на скамейке — мужчина средних лет. В серых брюках и в легкой, не по сезону рубашке. Руки скрещены на груди, лицо землистого оттенка, глаза закрыты, то ли хрипит, то ли сопит. Подходим к нему. Так и есть. Наш пациент пьян в стельку. И, судя по всему, это его привычное состояние.

Медики быстро приводят его в чувство. В считанные секунды измеряют давление, пульс, дают понюхать нашатырь. В сознание нетрезвый пациент пришел, но, похоже, с трудом ориентируется в пространстве и во времени. Он даже не вспомнил своего имени.

— Мужчина здоров, внешних повреждений нет, поэтому в больницу его везти не нужно, — ставит диагноз Ирина. — Будем вызывать наряд милиции. Оставить человека здесь мы не имеем права, вы же видите, в каком он состоянии. Со всех уличных вызовов людей мы должны доставлять либо в медучреждение, либо вызывать наряд.

Едва стоящий на ногах «больной», услышав про милицию, пытается сбежать. Но куда там. Он и сесть-то смог только с помощью водителя «скорой». У хрупких девушек-фельдшеров даже приподнять его не получилось.

— И таких пациентов у нас каждый день процентов по 15. Этот еще смирный, — упаковывает медикаменты в оранжевый чемоданчик Ольга. — Видели бы вы, как на нас с кулаками бросаются. Особенно во время ночных дежурств. А сделать мы ничего не можем. Только снять побои и обращаться сначала в милицию, а потом в суд. Недавно в «скорой» с нашей подстанции пациент подшофе разбил стекло.

Через 15 минут наряд увозит пьяного в вытрезвитель. А мы возвращаемся на базу. На все про все ушло около получаса. Мне этого времени жаль. Ведь пока медики возятся с нетрезвым, в другой части Первомайского района с кем-нибудь могла случиться трагедия.

Иногда каждый второй вызов — «пьяный»

14.00. Следующий вызов — на улицу Калиновского. Выезжаем тем же составом. Входная дверь квартиры на четвертом этаже уже открыта. В коридоре суетится не совсем трезвая пожилая женщина. Она приглашает врачей пройти в кухню.

— Подруге стало плохо. Мы с ней обедали, я отлучилась на пять минут, прихожу — она сидит с закрытыми глазами, — объясняет хозяйка жилья. — Начала бить ее по щекам, а она никак не реагирует. Я испугалась: а вдруг она умерла?

Медики измеряют давление, пульс. Гостья оказалась жива-здорова. Правда, очень пьяна. Выяснилось, что от выпитого ее разморило в теплой кухне. Пока «пострадавшую» приводят в чувство, осматриваюсь. На столе две бутылки водки и нехитрая закуска. Опять вызов занял полчаса.

— Однажды спросила: «А вы знаете, что «скорую помощь» может ждать более «тяжелый» пациент и он может умереть, пока мы вами занимаемся?» — говорит Ирина Плахотник. — Знаете, что мне ответили? Ничего страшного, вы должны приезжать — значит, приезжайте. Вот так. Да, должны. А у нас бывают дни, когда каждый второй вызов «пьяный». Вот и посчитайте, сколько детей и стариков не дождутся необходимой помощи.

14.40. На пульт диспетчера поступил сигнал о том, что возле подъезда дома на Логойском тракте обнаружен мужчина без сознания. Сколько времени он пробыл в таком состоянии, неизвестно. Поэтому проблесковый маячок включает реанимобиль. Нас встречают два молодых парня, это они вызвали «скорую».

— Шли мимо, видим — человек лежит, рядом с ним сумка и шапка. А на виске кровь. Попробовали его растормошить, а он глаза не открывает, — объясняет Егор, студент. — Сразу позвонили вам.

Фельдшеры перекладывают больного на носилки. Все лечебные процедуры уже в автомобиле. Предварительный диагноз — черепно-мозговая травма. Без медосвидетельствования видно, что мужчина очень пьян. Пока решают, в какую больницу везти пациента, у него из уха неожиданно пошла кровь. А это значит, что черепно-мозговая травма может быть средней или даже тяжелой. Чтобы это установить, нужен компьютерный томограф. Поэтому реанимобиль берет курс на столичную БСМП.

— Может, не нужно мне в больницу? — жалобно спрашивает пострадавший у врача. — Меня жена дома ждет. И повязку накладывать не нужно. Само пройдет.

— Не пройдет. Травма может оказаться серьезнее, чем на первый взгляд, — непреклонен врач Сергей Минайлов. — Вас должны осмотреть в больнице.

15.00. Больница скорой медицинской помощи. Нетрезвого горемыку осмотрели в приемном покое и госпитализировали. В больнице он проведет недели две. А мы снова возвращаемся на подстанцию.

«Удовольствия» за счет государства?

16.00. Рабочий день «неотложки» в самом разгаре. А я свое дежурство заканчиваю. Честно говоря, не думала, что это будет так сложно. Работа тяжелая и, в чем убедилась лично, часто неблагодарная. Особенно когда имеешь дело с друзьями зеленого змия. Слишком их много, на мой взгляд.

— Ежедневно к нам поступает от 250 до 300 вызовов. И примерно 15—20 процентов — это так называемые «пьяные», — подтвердила Мария Жданович, заведующая подстанцией № 4. — Выезжаем, разумеется, ко всем. Один выезд бригады СМП обходится городскому бюджету в 291 тысячу рублей. Вот и считайте.

Считаю. 291 тысячу рублей умножаю на 40—60 вызовов. Получается, что только на одной подстанции, не будь подобных выездов, можно было сэкономить от 11 до 17 миллионов рублей в день. Плюс лечение в стационаре. В отделениях интенсивной терапии и реанимации, куда, как правило, направляют всех пьяных, койко-день стоит около 2,5 миллиона. Итого только первый день «болезни» обойдется в два миллиона восемьсот тысяч рублей. А если этих дней несколько? Дорого обходится бюджету такой образ жизни. Так, может, поклонникам Бахуса за свои «удовольствия» пора платить из собственного кармана? Тем, кто сначала долго и регулярно злоупотребляет спиртными напитками, сознательно гробит свое здоровье, а потом хочет, чтобы его бесплатно лечили?

— Минздрав инициировал поправки в Закон «О здравоохранении». Мы внесли предложение о возмещении затрат на пребывание в стационарном учреждении лицами, поступившими туда в состоянии алкогольного опьянения, — рассказала Людмила Жилевич, заместитель начальника Главного управления организации медицинской помощи Минздрава. — Речь идет о тех, кто сознательно злоупотребляет спиртным. Ведь вопрос не только в оплате услуг той же «скорой помощи» и лечения в стационаре, а и в безопасности наших сотрудников. Закон будет рассматриваться в Палате представителей.

Рэспублiка